Общая тема Берлин-2012 ЗДЕСЬ.
Продолжение. Предыдущая страница.
Осмотрев рейхстаг снаружи и его окресности, я вернулся обратно к улице, ведущей к Брандербургским воротам. Какие-то отметки на покрытии улицы — о стене, возведённой германской Штази, и снесённой Горбачевым и Рейганом (не немцами! Война в 40-х была между Германской империей и Россией. Горбачев в конце 80-х капитулировал перед Штатовцами!)… Полицейское охранение, на всякий случай. Полиция спокойно отбывала своё время работы.
Я спокойно проследовал к Брандербургским воротам, над которыми в порыве застыла громадная зелёная колесница с несущимися конями. Пройдя внутрь ворот, на бульвар Унтер ден Линден, я задержался на этой радостной площади. Собственно, это был невероятно тёплый сентябрь. Просто аномально тёплый. И атмосфера летнего праздника была на этих улицах, площадях. По крайней мере, таковой мне эта атмосфера казалась после Латвии — с её унылым и жалким духом. Люди приехали сюда, в Берлин для отдыха, радости, расслабления… И эта атмосфера радости — она царила. Собственно, мне была приятна эта атмосфера непосредственности, раскованности, чистоты. Я ходил по площади, разглядывал какие-то интересные для меня детали, колесницы, ожидающие пассажиров на площади за воротами, выглядевшие куда шикарней, чем кареты в Варшаве, где совсем недавно мы бывали с супругой. С кем-то переговорил на английском… И стал фотографировать себя, делать селфи на фоне Брандербургских ворот. Некто здоровый мужчина в светлом костюме, проходя, заметил мои усилия, и на английском предложил помочь — сфотографировать меня. Я с благодарностью согласился… Тот взглянул на экран, и произнёс на чистом …: «Ого! А меню на русском!» Я рассмеялся: «А на каком же ещё? Конечно на русском!» По одежде, и ещё по нескольким деталям я подумал, что это был работник российского посольства, либо какого-то представительства. Впрочем, русские встречались мне там, на бульваре Унтер ден Линден, регулярно.
Я продолжил путь дальше, и вдруг…
Передо мной был громадный плакат. Прямо здесь, на фоне Брандербургских ворот, в центре Берлина передо мной были христиане, которые приглашали на мессианское мероприятие! Вот так, в городе, полном идолов, в центре, где сосредоточены вот такие именно римские идолы и власти, здесь христиане проповедуют и приглашают на собрание святых!
Я попытался разговориться, но лишь одна единственная женщина из группы говорила на английском. Я представился, коротко, и очень осторожно сказал о цели моего приезда и наблюдениях. На удивление, моя собеседница согласилась — даже когда я просто осторожно упомянул об идолах, она спокойно, полностью созвучно с моими мыслями, ответила: «Да здесь весь город полон идолов!» Пока Латвия превозносит европейские «ценности», местные христиане уже давно раскусили их «ценность». Тут же я получил приглашение на мероприятие, которое должно состояться в этот же день и вечер. Кафе «Мандел цвайг» («миндальная ветвь», а, может, «миндальный жезл»?) сегодня собирает людей именно на христианское общение. Я взял адрес, и отправился в дальнейший путь.
Бульвар Унтер ден Линден — сердце Берлина. Идя по нему, я делал кадры, рассматривал воздушный шар, который парил над городом (вроде, поднимающаяся на время обзорная площадка). К острову музеев я подошел, когда день клонился к вечеру. И на всём бульваре, и особенно здесь, на острове музеев, вдоль моста тоже стояли те же римские или римского образца, изваяния. Чуть на удалении на территории острова был собор местного христианства. Такой же помпезный и немного вычурный, как и многие другие строения. И тоже со статуями того же стиля! А слева, тоже за зелёным травяным полем, местом народных гуляний, начинались музеи. Я уже понимал, что на музей Пергамона, ради которого я шёл, нет ни времени, да и сил. Я был перенасыщен!
Осмотрев просто расположение музея, и выяснив некоторые детали, которые будут важны на следующий день, я отправился в хостел, где заранее было забронироно койко-место в 8-местном помещении. По пути заскочил в здание телевизионной башни, ибо заранее я думал побывать и там.
Молодёжный хостел, где я забронировал место, меня устраивал как по цене, в сравнении с другими предложениями по Берлину, так и по расположению (прямо на Алекзандерплац). Остальные семь коек-этажерок в номере занимали американские молодые парни и девушки. Мы приветствовали друг друга, чуть пообщались. Они, приехав в Европу, за пару недель проехали по нескольким странам, включая Берлин. Что-то на месте я выяснил у них, поскольку у этих молодых людей опыта в хостелах было больше, чем у меня. Я не беспокоил их, они не беспокоили меня. Я, подогрев в чайнике кипяток, залил в стакан макарон, приготовленных из Риги, попил чаю, освежился, помывшись в душе. Места для отдыха, для какого-то комфорта, практически не было вообще, только койки в два яруса, тумбочки, ящики-сейфы для вещей, из которых незанятые были сломаны. Но мне «релакса» и не нужно было: подкрепившись, я отправился в «Мандел цвайг».
Вечернее берлинское метро… Общаться мне проблем не составляло: когда кто-то на улице не знал английского, то звал другого, кто мог общаться на английском. Так я выяснил дорогу у контролёров метро, когда оказалось, что нужный поезд не дошёл до требуемой станции, и мне необходима пересадка. Билетные автоматы в метро «говорили» на немецком, английском, польском и турецком(!) языках. Не то, что Латвия, где стремятся задушить русских, которые только в Риге составляют около 40% населения. А здесь — пожалуйста, и на польском, и на турецком! От латгальцев латыши избавились при К.Ульманисе, от евреев — за 2МВ, от немцев — как перед 2МВ, так и в ходе 2МВ. Дело только за этими живучими русскими! Пока латыши рьяно душат все нелатышские культуры и стремятся создать «монокультуру» в тающей населением территории республики, те немцы, вроде бы с которых национальные правители Латвии берут пример, уважают все языки, которые звучат на их территории! А, впрочем, берут ли всерьёз латыши пример с немцев? Это ещё неизвестно. Однако скорей та самая власть, та самая сила, проявление которой я наблюдал во время этого посещения, она и устанавливает — как поведут себя те или иные нации, государственные и псевдогосударственные образования, вовлеченные в её сферу. Национальная латышская верхушка, дорвавшаяся до власти в Латвии через Горбачева и Ельцина, исполняет ту волю, которая у духовных мироправителей, находящихся на западе. А поскольку власть возрождена явно — трансформированная прежняя, европейская, каковая была и в лице Гитлера, то и власти «республик» будут выполнять ту же волю, что и на сердце духовных властей. И национальные власти действуют в адрес русских так, как в адрес их самих поступали захватчики с запада. Власти республик, оторванных от России — стали лишь марионетками, исполнителями той власти, которая пришла с запада, и под сенью которой только западные жители живут вот в этой радости, и открывают газеты, со страниц которых на них смотрит зелёный клыкастый Путин, протягивая ужасную когтистую лапу… Другой власти под ещё более когтистой лапой, под чёрным крылом запада, не будет. И личности, поднимающиеся по лестнице власти в этих республиках, либо должны соответствовать этому захватничеству, либо измениться, чтоб в конце концов стать соответствующими, либо они не пройдут во власть.
От станции метро легко и быстро я дошёл до «Мандел цвайг». Встретил ту женщину, с которой беседовал у Брандербургских ворот. Кроме слова на немецком языке, которое даже моя собеседница не успевала, не могла перевести, были песни. Проповедуемое слово я просто прослушал «так». А вот песни меня коснулись. Песни брали за душу. Я набрал номер телефона Наташи, и вот за тысячу километров и она слушала чудные песни поклонения Иисусу Христу, под гитару и трубу, пропеваемые в этом небольшом христианском кафе.
Какие-то песни я записал на примитивный диктофон моего маленького мобильного телефона. И потом прослушивал, как частичку той чудной атмосферы поклонения, присутствия Господа…
Взяв адрес собраний той женщины, способной говорить по-английски, немного поговорив ещё с негритянкой, посещающей её собрания, я стал закругляться. Ту доброжелательную и внимательную женщину из Ганы звали Бола, я запомнил это имя. А вот моя главная собеседница, которая приглашала меня в «Мандел цвайг» в городе, вот её имя стёрлось. Из всех немцев с большим трудом удалось пообщаться с трубачом — уже немолодым немцем, через переводчицу и знаками. Обменялись визитками… Забегая вперёд, просто скажу, что связаться потом не удалось ни с кем, хотя я и пытался потом это делать. Как двери и сердце Берлина широко распахнуты были в 2012 году, так оказались глухо закрыты в 2013…
Вечер, Алекзандер Платц… Я в хостеле. Перебросились приветливыми «Гуд ивнинг» с молодым парнем, который ещё не спал, в номере, короткий душ, и — отбой. Моя — нижняя полка…