4 июля.

Начало похода.

После прикидки 3 июля в Калнгале, поход начинался с дилеммы — как, каким автобусом, в какие сроки выезжать? Если у нас было запланировано начинать как можно ближе от Литвы, т.е. южнее, то как быть с транспортом? Ибо через справочные сайты в интернете не совсем ясно было — так до куда идёт местный автобус из Лиепаи — до Ниды или до какого-то место не в Ниде? А автобус Рига-Клайпеда теперь идёт вечером (раньше был с утра), билеты на него продаются только до Паланги, т.е. дороже — 17 евро вместо 10, на двоих — тем более дороже. И официально остановка в нём только на шоссе в Руцаве, в то время, как хотелось побывать «от начала».
Хотя запланированное начало было в субботу, 5 июля, решили ехать с 4-го, именно из-за наличия в Лиепае рейса до Ниды. Надеялись, что, даже если он не доезжает до самой Ниды, то хоть какую-то часть дороги — от шоссе к берегу. Итак, мы выехали из Риги в Лиепаю автобусом 12.40. Была спешка — ещё с утра Петя исполнял какие-то важные, непоходные вещи (биржа труда), потом — резкий сбор, и мчимся на вокзал. Вообще, не очень хорошая практика, ибо при скором сборе слишком много лишнего веса, который мог бы быть отсеян при тщательной сборке. Получилось, на старте у Наташе было 13 кг, у Пети — 26 кг., далее старались поддерживать у Наташи не более 10 кг.
Рассказ в видео:

В Лиепае автобус был по графику, около 16.00. Идём в магазин «Бета» за воздушным мостом через пути — традиционное место закупки в Лиепае. Кроме продуктов, взяли две полуторалитрушки воды — ибо, хотя по карте между шоссе и морем были мелиорационные канавы (в которых обычно вполне употребляемая, после кипячения, вода), и даже с названием одна река, была вероятность, что автобус доставит нас в посёлок у моря. Итак, в 17.00 выезжаем автобусом Лиепая-Руцава-Нида. (утром следующего дня, после приезда первым автобусом в Лиепаю, мы бы попали только на рейс Лиепая-Руцава).

Сразу же выяснили у шофера, что автобус идёт только до точки на шоссе, не сворачивая на Ниду. Такой маленький местный автобус с урчащим двигателем. Мимо нас проплывали такие знакомые Петру места, населённые пункты… Наконец останавливаемся в точке у поворота на грунтовую дорогу к морю. Впереди видны строения таможни (граница Латвия-Литва, сейчас они в нерабочем состоянии, Евросоюз, однако). Пытаюсь договориться с шофером — чтоб подвёз нас эти хотя бы 4 километра до развилки. Но тому почти сразу надо ехать в обратном направлении.

Нида, побережье, начало пешей части.

Мы выходим на пыльную грунтовую дорогу. Сразу в начале дороги расположен информационный щит. Узнаём некоторые для нас навыгодные правила нахождения в этой местности — ибо здесь находится природный парк Папе, и болота Ниды, с некоторыми неудобными требованиями. Ибо, к примеру, на территории парка вообще запрещено ставить палатки. Ну и где мы будем ночевать? Или просто под тентом? Наверно, так и сделаем, чтоб не нарушать правил…
В 18.20 мы были на дороге, примерно в 18.30, после изучения инструкции, стартовали. До моря ведёт пыльная дорога. Машины проезжают регулярно. По обоим сторонам дороги — проволока электропастуха, и заросли, неудобные для лагеря, кое-где паслись коровы. По варианту приезда на это место в 21.26 на клайпедском, мы бы оказались в обстановке, где невозможно ночевать, хотя по спутнику ничего особенного, препятствующего лагерю, вокруг не просматривалось. Когда мы дошли до речки с названием на карте Kaņava , то рассмеялись.

Настоящая канава!

Заросшая ряской поверхность воды… Впрочем, здесь можно было бы около самой речки, если была необходимость, поставить в стороне от дороги палатку — есть пригодная площадка. Только вода непригодна к употреблению, вся толща воды заполнена тиной. А идти искать вечером, на ночь глядя, место лагеря было бы печально, особенно для Наташи. Тем не менее, мы возле Канявы перекусили — ещё оставался рижский чай в термосе. Разложили закупленные в Лиепае продукты по рюкзакам…
Слева от нас, вдалеке, виднелись строения литовской стороны: маяк Швянтойи, так же, похоже, церковь или башня причудливой формы (вероятно, католическая), водонапорная башня и жилые дома.

Чуть ближе — какие-то белые то ли нефтехранилища, то ли что-то подобное. Собственно, перед нами с левой стороны была Литва, шли в километре от границы. Через 4 км. от шоссе была развилка. Мы пошли налево, к месту начала побережья Латвии. Оттуда был слышен особо сильный шум волн, вероятно — из-за направления ветра в тот день.  Обратили внимание, что номера машин были литовские. Какая-то женщина приветствовала нас из встречной проезжающей машины опять-таки с литовским номером. Мы ей так же помахали, рассмеявшись: подвезла бы лучше! Тем не менее, и погода, и вся обстановка были прекрасные. Я стал смутно вспоминать рассказы отца об этих местах — о том, что в районе Ниды (за Руцавой) живут только литовцы. Похоже, теперь я видел это воочию.

Видели большую птицу, которую вначале приняли за черного аиста. Однако дома, при изучении снимка, поняли, что недалеко от моря пролетал обычный журавль. Пройдя от развилки налево около 2 км., вдоль домов, расположенных как раз вдоль моря, мы вышли к морю — здесь пограничная канава и дорожка выходят к месту пограничных столбов .

Перед нами раскинулся прекрасный вид закатного моря.

 

Сфотографировавшись, 20.20 двинулись в путь.

Замечу ещё, что подходя к морю, мы подверглись нападению гнуса. На открытом месте у моря гнус почти пропал. На самом берегу — как вдали на литовской стороне, так и на латвийской стороне вдоль моря видны везде люди. Здесь разговаривали между собой на литовском.

Мы шли вдоль посёлка Нида, состоящего из отдельных домов.

На дюнах встречали кусты дикой смородины, много шиповника.  Дюны здесь невысокие. Холмистая гряда дюн, кое-где поросшая тростником. В сторонке, после окончания домов посёлка начался сосновый лес.

 

В красноватых закатных лучах солнца впереди в дымке уже был виден маяк Папе.

 

Впереди я разглядел возвышающуюся некую башенку. Присмотревшись, убедился, что в прямой видимости — маяк Папе.

Однако у нас в тот день была только цель встать лагерем в удобном месте и отдохнуть после дня переезда. Посёлок исчез. Появилась более высокая и широкая полоса дюн, и лес в стороне. Однако подход к лесу, и сам лес на холмах здесь был неудобен для стоянки.

Выдерживая правило не ставить палатки ближе 500 м. от берега, мы в намеченном лесу подошли к Нидскому болоту.

Кроме того, что на болоте запрещено находиться ночью (интересное правило!), это было самое настоящее болото, начинающееся не так уж и далеко от моря. Но, пройдя по дороге, ведущей вдоль берега, нашли таки место, удалённое от моря, и невидимое с дороги. Ясно, что искать «разрешенное место для палаток» в одиннадцатом часу было несерьёзно — идти до Папе до кемпингов (равно как и несерьёзно, приехав в 18.30 в Ниду и прочитав правила, менять планы на ночь глядя). Собственно, правила рассчитаны исключительно для приезжающих на машинах. Для тех, кто как мы, занимается пешим туризмом (хайкинг — hiking англ.), вообще, практически ничего не предусмотрено в плане организации. Просто нельзя ставить палатки и всё! Ночевать без палатки, значит, можно… Слишком мало кто в наши времена ещё ходит в Латвии так, как мы. А планировать поход от кемпинга к кемпингу или от гостиницы к гостинице — тогда исчезает сам смысл пешего похода — не лучше ли переезжать на машине и прогуливаться вокруг лагеря налегке?
Замечу, что из тех, кто останавливается в Латвии (и, как заметил, в Эстонии) на природе, слишком мало кто и придерживается наших правил, к примеру — стараться оставлять место стоянки чище, чем оно было до нас… Впрочем, и сам поход у нас был рассчитан как тренировочный, проверить силы, испытать готовность к более сложным пешим или комбинированным походам в отсутствии цивилизации. Так что от выбранного плана мы не отклонялись. А в тот вечер уже не стали ночевать под тентом, расставили палатку, приготовили на газовой горелке ужин. Какое-то время трудно было заснуть — в ушах стоял звон великого множества комаров, певших под тентом палатки, и заглушавших своим звонким хором долетавший до нас шум волн. Мы ещё не успели к такому привыкнуть…
За день пройдено около 11 км.
5 июля.
Не удалось встать оперативно, отлёживались после вчерашней тряски в автобусах и вечернего марша.

Только после 11 часов вышли.

 

Искупались в море. Вода была достаточно прохладной. От вчерашнего крепкого ветра не осталось и следа. Впервые за несколько последних посещений Балтики на море был штиль.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Маяк и протока Папе.
Впереди был маяк Папе, мы его сейчас, в дневном свете, хорошо видели. В 12.15 были на протоке, соединяющей оз. Папес с морем. Очень похоже, что канал, ведущий из озера Папес, был прорыт искусственно, и раньше это была гавань, предохраняемая от ударов волн каменными молами. Однако в дальнейшем устье канала было занесено песком, ибо течение из озера было весьма слабое. Далее молы разрушались, гавань заносилась песком и пришла в то состояние, в котором сейчас.

За ужин и завтрак мы уже истратили запасы воды, взятые в Лиепае. Однако в протоке вода была солонаватая: видно, вчерашний шторм нагнал воды в протоку и перемешал с озёрной. Саму протоку от ударов волн защищает искусственная насыпь из камней. Течение в ней очень слабое. Не потребовалось обходить протоку по мосту — вода лишь струйками сочилась между камней насыпи. Немного передохнув и попив чаю, продолжили путь.

Уже от окрестностей протоки весь берег был усеян отдыхающими и загорающими — издалека виден был весь берег, усеянный людьми.  Тем более, что этот день был выходной, суббота. Впрочем, «усеянный» — это громко сказано, это — всего лишь по современным латвийским понятиям. Купались люди очень мало: сказывалось то, что вода холодная. Но загорали все с удовольствием, кто-то, устроившись на небольшом удалении от общего пляжа, голышом. Тесноты здесь, на этих пляжах, точно нет.

Подошли к маяку Папе. Сфотографировались около этого живописного и необычного маяка, представляющего собой высокую металлическую трубу с башенкой (латерной) непосредственно источника света. Окрестности усеяны отдыхающими.

 

Везде слышна на 85% литовская речь. Ещё какое-то количество русских. И всего лишь пару раз в этих местах на пляже я слышал говорящих по-латышски. Разговорился с одним отдыхающим, желая узнать — где достать воды. Он литовец, стал рассказывать мне — что магазин там-то и там-то, но лучше туда не идти, потому что там всё за евро, и купить что-то «невозможно, только разве что за евро»… Узнав, что мы из Риги, стал расспрашивать про введение евро — он беспокоился о предстоящем введении евро в Литве. К введению евро относился очень критически, считая, что это не нужно простым жителям республики, а только тем, кто у власти. Итак, пройдя до указанного им места, мы свернули направо. Магазин с кафе мы увидели, но не доходя до кафе, нашли питьевую воду в кемпинге, на территории которого находились. До сих пор жалею, что мы заполнили только баллоны, забыв про опустевший термос.
Пошли в сторону намеченной по плану башни для наблюдения за птицами, перейдя проходящую по Папе дорогу, миновав кемпинги, из которых, собственно и состоял в этом месте населённый пункт. Далее, углубившись вглубь суши, шли по пыльной дороге, вдоль которой находились только литовские кемпинги (с литовскими названиями, адресами сайтов домена «.lt»), ездили машины с литовскими номерами.  Иногда видели что-то российское (машины с характерными рекламами). Латвийского не встречали. Очень изредка на рекламных щитах вместе с литовскими стояли и латвийские надписи. Закон о латышском государственном языке здесь не действует. Здесь — другое государство. Хотя территориально относится к Латвии. Закон о государственном языке — исключительно против русских и русскоязычных.
Дорога шла вдоль равнин озера Папес. Но, похоже, самого озера даже не было видно — только равнина то ли болот с травной растительностью, то ли даже просто лугов.

Наконец, вот и башня для наблюдения. Забрались на неё.  Птиц не видели, но певчие пели нам из окрестных деревьев. На восток простиралась долина озера Папе.

Собственно, озера не видно: только равнина с пожелтелыми камышами. На другой стороне (озера) должны были быть дикие лошади, но разглядеть их не удалось, либо они несколько в другом месте.

 

 

 

Собственно, всё озеро — понятие условное.

 

 

 

Я стал искать воду: обозначенный на карте канал от озера. Но не нашел. Либо на карте какие-то неточности (что вероятно, ибо на двух картах латвийского издательства есть некоторые расхождения), либо канал полностью высох и зарос. Приготовили на горелке обед. Идти за водой обратно к кемпингам мы не имели времени. Так же нерациональным было и искать воду в каких-то каналах, обозначенных на картах немного впереди, около гипотетического древнего берега озера: нас могло ожидать то же самое, что и в Каняве . Ибо жар усиливался. Оставалось только идти вперёд и рассчитывать на Юрмалциемс.
Самые высокие дюны Латвии.
Итак, пошли по лесным дорогам.

Как одна из целей, у нас было осмотреть самые высокие в Латвии дюны, находящиеся в этом районе. Первая из них, не такая высокая, Лавас калнс — Lāvas kalns (24,7 м.), была в том районе, где находились. Прошли недалеко от местного кладбища. В каких-то 500 м. от нас были болота озера Папе с одной стороны, с другой — море. Но присутствия влаги совсем не чувствовалось. Здесь, в лесу, было душно и жарко. Слепни и комары постоянно атаковали нас. А пот быстро смывал репеллент.

Встретили нагнавших нас двух немцев-велосипедистов, путешествующих по этим местам. Вообще, немцев мы встречали весь поход. Немцы путешествуют по латвийской глуши гораздо охотнее, чем латыши. Латыши, наоборот, за исключением нескольких доброжелательных и приветливых, встреченных нами прекрасных семей, в большинстве отправляются исключительно туда, куда предлагает реклама, либо какие-то организаторы. Остальные латыши, наверно — большинство из них начисто лишены самостоятельности в выборе путешествий, и идут туда, куда предлагают всякие рекламы. А местные несколько раз нас принимали за иностранцев, и очень радовались, когда обнаруживали, что с нами можно говорить на латышском. Итак, мы встретили двоих немцев, которые в этот момент ехали на велосипедах в Лиепаю, чтоб дальше продолжить путь на Ригу. Я им показал наше место по моей, более точной карте и объяснил — как добираться дальше рациональней, чем они предполагали. Признаюсь, удивился — зачем они заехали на великах в эту глушь, по лесным тропинкам? (как раз возле кладбища Папес Пликю) Практически все немцы, путешествующие по Латвии, встречаемые нами, разговаривают на английском примерно с моим уровнем познаний, +,-.

Поскольку передвижение по лесу стало из-за жары особо трудным, я решил пропустить Лавас калнс (дюну Лавас), и идти к другим, боле высоким, дюнам. Собственно, мы находились недалеко от неё, но я и понимал, что поиск её займёт некоторое время, в жаре и духоте, под атаками гнуса. И — я отложил поиск холма…  Итак, мы вновь вышли на берег моря в точке, где ещё виден маяк Папе и строения Швянтойя.

Миновали одинокую палатку с семьёй.

Берег здесь закругляется, и постепенно Швянтойя и Папе совсем скрылись из глаз. В море виднелся контейнеровоз, идущий в южном направлении. Поближе — одинокая резиновая лодочка с единственным человечком на ней… Ни дуновения ветерка! Однако у воды всё-таки чуть свежее воздух! Искупались. Тем более, что вода явно потеплела. Появилась надежда, что станет тёплой — в прогнозе разные метеослужбы сулили жару. К сожалению, вода не отличалась чистотой: вода цвела. Множество растительных частиц наполняло всю толщу воды. Какие-то участки были чистыми, затем — снова цветущая вода.

Однако эти места — наиболее уединённые за весь поход. Отсутствие дорог и удобств делают это место непривлекательным для изнеженных цивилизацией, разбалованных и эгоистичных современных жителей. Но мы наслаждались этим миром и покоем, нетронутостью, которые царили в этой глуши. Тонкие стебельки местных пурпурных орхидей, в некоторых местах — поляны купены, кусты дикой смородины… — и неповторимый колорит сосновых лесов, белого пустынного пляжа. Медленно-медленно берег закругляется, и впереди показывается следующий выступ берега — около Бернат.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Так же становятся заметными признаки посёлка Юрмалциемс, начиная с вышки мобильной связи.  Здесь отличилась Наташа. Вечером, когда жара стала спадать, она стала передвигаться быстрее. Петр сказал ей, что переход 25 минут, далее — остановка. По плану было осмотреть Палу калнс — Pālu kalns . Одну из самых высоких (35,9 м) дюн побережья. Пренебрег требованием и пользуясь, что её разгрузили, Наташа вырвалась вперёд и рванула без остановки, т.е. двигалась около 40 минут без перерыва. Если был мужчина, я бы сам сходил бы на дюну и осмотрел, сфотографировал бы в одиночку. Но… что ожидать от женщины, если увидит пропажу мужа? Может последовать паника и непредвиденные метания, потеря друг друга. (замечу, что зона была там плохая, и даже телефоны держали выключенными, чтоб не разрядить батареи слишком быстро) Конечно, позже, догнав, выговорил супруге, но осмотр дюны («горы») провалился.

Мы приближались к Юрмалциемсу. Впереди виднелась палатка. В этом в меру глухом уголке Латвии правила «500 м. от моря» никто не знает и не придерживается. За палаткой — ещё группа людей человек 7 — 8. Ясно было, что надо либо миновать Юрмалциемс, либо становиться там, где находились. Но мы уже стали испытывать нехватку воды: при той жёсткой жаре, которая была, требовалось пить (особенно учитывая нагрузку). А после обеда у вышки оставалось около 2 литров. Теперь и они уменьшились. В Юрмалциемсе необходимо пополнить запас воды, но сколько времени потребуется на поиски? Время приближалось к половине девятого. Да, мы сохраняли работоспособность. Но насколько наши ресурсы будут ещё работать через час-два, три?   Встали там, где находились, удалившись всё-таки от берега вглубь леса.

Прошли за день, со всеми поворотами и исследованиями окрестностей, около 20 км.
6 июля.
Ночь началась с того, что приснился свежий салат. такой сочный-сочный, из огурцов, с добавлением помидоров и мелко нарезанного укропчика… Проснулся… Потом уже раза просыпался, когда снился котелок воды в разных интерпритациях, либо что-то подобное. Уже не такой свежей, но достаточно чистой, чтоб можно было пить, пить, пить…
Утром остатки воды (1 л.) использовали на чай. Горячий завтрак (кашу) уже заменили перекусом, из-за недостатка воды. Тем не менее, пошли искать Ķupukalns — Кюпукалнс (читается почти как Тюпукалнс).

Собственно, как оказалось, она была в прямой видимости. Но если впереди были видны какие-то военные строения, я не понял, что таковые и есть населённый пункт, обозначенные на одной из карт как «Юрмалциемский пункт наблюдения за берегом». Мы искали природный объект в стороне, держась подальше от военных, и не поняли сразу, что природный объект давно использован (наивно веря, что такой известный природный не тронут «демократические» вояки).
Подойдя к месту выхода к берегу грунтовки, разговорился с той группой людей, которую видел с вечера. Когда спросил — если они хорошо знают местность, то есть ли возможность попросить воды у военных, то они как-то странно ответили, что «не стоит туда ходить», и поделились баллончиком с водой, который, как сказали, им не нужен. Мы поблагодарили их и, пройдя какое-то расстояние по берегу, встали и поели, сготовили завтракообед.

 

 

Когда я поел, а главное — попил, и стал чувствовать себя лучше, то ещё осмотрел карту. Кюпу капа находилась, как понял, достаточно близко к военным постройкам с морским радаром. Но поиск теперь не представлял трудности. Пока Наташа мыла посуду, я по прямой пошёл к Кюпукапе, по лугам и полянам, находившимся за дюнной приморской грядой. Вот и холм.  По крутому подъёму понял, что теперь действительно на верном пути (в отличие от утренних поисков), поднимаясь на холм, где, по латвийской карте, купленной в магазине издательства «Яня сета», должен находиться геодезический знак. Весь склон покрыт лесом, срываю по пути и глотаю ягодки черники… И вот — вершина. Я опустил фотик… Передо мной среди леса была высокая и тесная колючая проволка. За ней находился большой военный то ли радар, то ли локатор, наподобие старых советских. Не в стороне, а «на» природном объекте. Здесь был интересный момент — именно духовных чувствований. На меня в момент дохнул запах войны, будто я вошёл в душную атмосферу противостояния, целенаправленного уничтожения, боли и какого-то невероятного напряжения… Напряжения в высоте, над землёй, такое щемящее и пронзительное. Немедленно опустил фотик — не дай Бог, чтоб вместо часовых старого времени территория осматривалась телекамерами… Сразу же я ушел от зла подальше. Да, после этого любое желание зайти попросить у военных воды пропало. По пути рассуждал в себе. Тогда, в 90-х, мы выступали и против войны, и против военщины. Но, добившись свержения одной военной системы, мы нажили другую, подобную военную систему, и, может, ещё более изощренную по силе. И что ожидать от таковой? Если в старой системе, по обстановке, можно было попросить , к примеру, воды в обычной военной части, если нет других путей достать, если ещё в 90-х я дружил с кем-то из новых латышских военных, то что теперь? Современная система вокруг меня требует от меня негативного отношения к России, но утверждается так же, как и предыдущая — система военной мощи. Только она как бы более изолирована от общества, которое катится по предложенным и проложенным для этого общества рельсам, не понимая смысла того, что по сути — только внешними вывесками отличается от прошлой, и большей управляемостью общества через СМИ. На деле — та же военщина… Борясь в начале 90-х с «советской военщиной», мы получили другую военщину… Думаю, меня заметили подходящим к вершине дюны. Возможно, даже проверяют этот текст и могут убедиться, что я не имел никаких худых намерений ни в чей адрес…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Юрмалциемс.
Собравшись с места обеда, мы пошли в Юрмалциемс. В обозначенной на карте подобии речки воды не было. Итак, посёлок… Так же видим отдыхающих. Постепенно подошли к молу. Около мола стоял трактор, вытаскивающий из моря (и, наверно, затаскивающий) небольшие катера — для катания отдыхающих. Народ прохаживался рядом…

Мы подошли туда, где к пляжу подходила дорога. После завтрака нехватка воды снова стала чувствоваться — той воды, которую нам подарили утром, едва хватило на завтракообед и заполнение термоса, который уже пустел! В посёлке Юрмалциемс не удалось узнать — есть ли там магазин. Но… по логике должна быть, как сказал один из отдыхающих,…  «должна быть цивилизация».

Мы не стали подходить к кому-то за водой в домах у самого берега — им и так хватает беспокойства. Пройдя немного вглубь посёлка и увидев дом, около которого играли двое детей, я попросил детей — могут ли родители дать воды? Они ответили утвердительно. К нам навстречу вышла женщина. Она встретила нас очень приветливо, набрала, зайдя в дом, воды в наши бутылки, и в одной — даже вынесла, любезно предложив, берёзовый сок.

 

 

 

Стала очень подробно расспрашивать — кто мы, куда и как идём, как бы живо заинтересовалась. Стала пробовать на вес лежащие на земле рюкзаки, расспрашивая нас в присутствии детей как о походе, так и о нашем воззрении — как мы так путешествуем и т.п… Сначала я не хотел задерживаться, но эта женщина очень настойчиво нас распрашивала и упорно удерживала. Её расположение в момент изменилось, когда она, расспрашивая о вере в Бога, вдруг, изменившись в лице, сказала говорить что-то насчет того, что веря, надо ненавидеть тех, кто «за Путина, и тех, кто напал и захватил Крым». Далее за какое-то время разговор перешел совсем на иной лад. Допускаю, что, если бы не усталость из-за недостатка воды, и не этот затянувшийся разговор о походе, может, я бы и уклонился от нелепой стычки. Я , вообще-то, стал отвечать только согласно тому, что я имею по Библии и от Бога. Но… мы нарвались на провокационные действия. Она заявила, что «не против русских», но от русских (угодных ей и тех, кто за ней?) требуется ненавидеть Путина и Россию. Далее лицо её исказилось злобой, и она стала выступать на меня в приступе национальной ненависти, тараторя, сначала пытаясь сбить с толку, потом стала выдвигать в мой адрес самые нелепые и фантастические обвинения. Положение спас мальчик, после прихода матери его в состояние злобы и приступа ненависти побежавший за отцом. Мы перебросились парою фраз со спокойным плотным и коренастым мужчиной, он заговорил с женой, а мы удалились. Итак, русскоязычным туристам, и даже говорящим по-латышски с акцентом надо быть готовым к таким ситуациям. Как-то я слишком привык к взаимной приветливости и доброжелательности со всеми, с кем встречался, и расслабился… Не готов был к такому… Однако бросалось в глаза то, что возраст детей очень не соответствовал возрасту «родителей», которые были даже старше нас! Очень похоже, что это тоже были какие-то «фостерные» родители, покупатели детей через изъятие СС, зарабатывающие на отобранных ССлужбами детях… Ибо в мальчике, да и в девочке не было этого бешенства, как в «матери».
Мы потеряли слишком много времени — как на утреннюю радиалку, приготовление пищи, так и на этот заход в Юрмалциемс за водою. По окончании Юрмалциемса на побережье оставалась ещё одна дюна — Пусену калнс (Pūsēnu kalns), 36,8 м., но кроме того, что время стало не хватать, уже пропало всякое желание осматривать природные достопримечательности в этих местах, тем более взбираться на лесистые дюны, где могли быть неизвестно какие военные объекты. Вообще, ещё какое-то время не вытаскивал фотоаппарата. Что ожидать от провокаторши? Около дома Пуки (Pūķi) сделали привал.

Убедился, что, если бы мы миновали Юрмалциемс, вода нас здесь не ждала бы — озерцо, отмеченное на карте около берега (где я снял удачно цветок) недалеко от берега было затянуто густой ряской. Но после Юрмалциемса по берегу встречались люди теперь уже постоянно, до Бернат. Тем более, что здесь есть в лесах неплохие грунтовки.

Однако темп движения снизился: у Наташи стали натираться ноги. Только около 20.00 мы приблизились к Бернатам. Т.е., если мы отошли от дороги в Юрмалциемсе около 17 ч., то средняя скорость движения была около 3 км-ч., включая остановки для передышек. Число людей на берегу увеличилось. Хотя небо подёрнулось облачками, было так же жарко.
Бернаты.

Итак, людей стало так столько, что берег превратился в место прогулок множества отдыхающих…

Недалеко от дома, стоящего на берегу моря, мы поднялись по лесенке. Пройдя по дороге, осмотрели памятный знак «самая западная точка Латвии». Немного скромно выглядит, особенно если учесть тот пафос, с которым, как видел, описывались в сети четыре все подобных знака в разных точках Латвии.

Далее мы перешли на место, где были почти ровно 10 лет назад — место, которое в 2004-м осматривали вместе с Андреем Назариным и его сыновьями — памятный камень на том месте, где первый президент Латвии Янис Чаксте провозгласил: «Здесь быть курорту». Это было 90 лет назад. Вообще, Бернаты — действительно очень уютное, располагающее к себе место… Памятный камень окружили оградой, десять лет назад он был просто как камень на постаменте на холме.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

От памятного камня мы сошли вниз, в лес. После осмотра маяка Папе мне снова стала интересна тема маяков, и я заснял маяк Бернат. Впрочем, от архитектурных маяковых «знаменитостей» маяк Бернат очень прост. Он находится в глубине леса, на расстоянии от берега, и к нему ведёт тропа по дюнной возвышенности. Жалею, что не снял его, когда вышли снова на берег — маяк возвышается над лесом, но с берега не так хорошо виден.

На берегу нас ожидал прекрасный закат.

Как было запланировано заранее, до Лиепаи мы в тот день не дошли.

рассматривая после похода фотографии того заката, обнаружил, что на солнце очень четко были видны пятна. не так часто у меня были случаи, когда фотографировал солнечные пятна…

Создали отдельную страницу, посвященную этому явлению. Пройдя ещё некоторое расстояние и найдя удобное место для лагеря в глубине леска, мы встали на ночь около 22.20. Слышался шум шоссе Лиепая-Клайпеда. За день пройдено около 17 км., со всеми заходами и «радиалками», считая расстояние «радиалок», т.е. выходов в районе окрестностей основной нитки маршрута — в один конец.

Впервые за поход мы вставали в месте, где вокруг были обжитые окрестности. Вообще, мы бы с радостью встали бы и в кемпинге, чтоб избежать хлопот. Ибо неподалёку были дома, слышались не только шум машин, но и лай собак на хуторах. Однако именно на этом переходе кемпингов не было. Мы не задерживались в Бернатах (где, вроде, должен быть кемпинг), на не дошли до Лиепаи и её кемпингов. Изначально был ещё план свернуть к Лиепайскому озеру, где есть места стоянок туристам таким, как мы. Однако ни время, ни сил на это уже не было.

Ужин мы готовились готовить на газовой горелке. Но… гнус в том леске просто зашкаливал воображение! Крупные слепни штурмовали нас, так что не помогал реппелент. Мы забрались в палатку, и, несколько терпя дискомфорт из-за жары, приготовили ужин в палатке, хотя по время. Засыпали только около 1.30 ночи. Утром в 6.30 — подъём. И последний на этапе переход. Лиепая уже на вечернем марше была перед нами, как на ладони — с её заводами, крышами церквей и домов, мачтами прожекторов в приморском пляже и т.п. Собственно, мы были под Лиепаей. Но в самом городе была назначена встреча, и мы должны были на неё успеть.
7 июля.
В этот день встали в 6.30. Утром идти легче — нет жара.

Однако прошедшие два дня происходила цепная реакция: из-за каких-то задержек мы вставали лагерем поздно, поздно ложились, потом было трудно встать с утра. Так и этот раз: в лесу были тучи гнуса, даже пришлось готовить ужин в палатке (не газовой горелке). Но этот раз мы относительно рано встали с утра. Около 8.20 вышли. Лиепаю уже видно — город раскинулся перед нами. Пройдя около 3,5 км. по берегу, свернули в районе гостиницы и примерно через километр вышли на шоссе.

 

Просто хотели встретиться со старыми друзьями в городе, и не могли тянуть время. А так, до того, у нас был план дойти до Перконского канала, где и сесть на транспорт. Небольшая коррекция — и мы садимся на транспорт в Перконе. С берега кажется, что Лиепая, с её молами, выдаётся в море гораздо дальше, чем Бернаты. Может, это только зрительное восприятие. Однако, впрочем, одного взгляда на карту достаточно, чтоб убедиться: молы и волноломы выступают на запад куда дальше,чем берег Бернат. Просто молы строили русские, как обустроение своей территории, купленной у шведов. Об этом сейчас не принято помнить.
Кроме того, что посидели за тортиком, имели возможность помыться. И Наташа привела в порядок ноги. Накануне Пётр провёл ей операцию по прокалыванию мозолей.  Ещё немного посидели в кафе, и в 16.00 автобус несёт нас в Павилосту. Участок Лиепая — Павилоста мы не пошли, поскольку проходили его осенью 2011 года.

Утром прошли около 4,5 км. Можно посчитать ещё по Лиепае с рюкзаками около 3 км.
Первый этап закончен. Всего 55 — 56 км.

Следующий, второй этап похода здесь…