Искать воли Божьей…

Рассказ

У меня в кармане зазвонил телефон. На экранчике — знакомое имя. Поднимаю…
-Алё, привет! это ты? Как дела? — в ответ на том конце раздался знакомый голос, перескакивающий с ломанного русского на латышский.
-У меня сегодня день рождения!
-Сколько исполнилось?
-25!
-Поздравляю! От всего сердца! Отмечаешь, или как?
-Да… никак. Да и нет денег отметить…
Этот искренний паренёк известен нам с супругой пару лет. На одном межконфессиональном христианском мероприятии в кафе он подсел сам к нам, и в тот вечер притянулся, как к родителям. Мы рады ответить теплотой. Как оказалось тогда, он — молодой христианин, посещал знакомые нам одну, потом, позже, другую общину. С детства потерял сначала отца, потом, в 6 лет, — и маму. Воспитывается тёткой, годящейся ему в бабушки. С тех пор мы не теряли связь. И этим, последним летом, я взял его в однодневный поход. Взял, не только как члена команды, но и чтоб что-то дать — то, что человек получает в походе. И теперь… Тот, кто был с нами в походе, в такой ситуации!
- Какие планы? У тётки будешь отмечать?
- Да… Никаких планов. Просто позвонил, поделился.
- Слушай, а если мы с женой организуем вечер? Ты сегодня работаешь?
- Нет…
- А как же работа, о которой летом говорил?
- Никак с той работой. Нет её.
- Значит свободен… Минуту: поговорю с женой о возможностях и перезвоню тебе. Хотя… Может, ты будешь у себя, у тётки отмечать, и мы просто приедем поздравить? — на том конце даже интонация стала категорической:
- Нет-нет!!! Я к вам приеду!.
И вот мы созваниваемся с супругой. Она с радостью согласилась организовать столик, и отдать этот вечер нашему молодому другу. Быстро обсудили: что приготовить, что купить. Накормить — у нас всегда есть и первое и второе, ему будет как раз, значит тортик, что-то ещё вкусненькое… Подарок? Не придумать как-то сразу, но что-то организуем! И вот я перезваниваю ему, договариваемся о времени. В 18.00 я заканчиваю работу, ещё минут сорок-час добраться, но дорога получится дольше — забегу в магазин. Словом, к 19.30 столик будет готов и мы проведём пару часов, празднуя День Рождения. Признаюсь, решение было не такое простое: ибо вот уже дня три, проводя дома по вечерам после работы ремонт, мы не высыпались. Этот вечер должен был стать именно тем, когда сделаем перерыв в трудах и … наконец-то придём в себя! Далее не спрашивайте — именно в этот день около 16 часов, или в пятом часу раздался тот звонок моего друга. Единственное, жена просила, чтоб не засиживаться, но обязательно хотя бы в 22.00, а лучше — раньше закончить. Я ей пообещал это. Пару часиков! И вечер мы отдали нашему молодому другу с радостью, как если бы отдавали сыну. Не богаты, но чем богаты, тем и рады, поделимся тем миром, который у нас есть! (Жаль только, не смог прийти ещё один наш друг, который был в том самом летнем водном походе — он не смог прийти на ДР, т.к. работал допоздна, а мой звонок застал врасплох, впрочем, как и меня)
И ещё одна вещь: у нас был некоторый запас денег, который откладывали ранее, чтоб помогать тем, кто по-настоящему нуждается, кому эта сумма будет нужна. Я поделился мыслью с женой, чтоб сделать нашему другу подарок. Пятьдесят латов (около ста долларов). Но друг продолжительное время не работал, брался за какие-то работы, который ему некто из церкви подбрасывал, но всё как-то неудачно, без продолжения. Он помогал тётке на её работе, которая и получает пенсию, и работает, но  не справляется по старости с работой. А нашему другу, как получалось, ничего из денег не перепадало, лишь еда, койко-место и укоры, что он должен за ней ухаживать.

Итак, я в магазине, покупаю цветы, долго советуюсь с женой, потом — с продавщицей, и она советует — вот те, которые наиболее удачны, и долго будут стоять. Звенит телефон… Мой молодой друг звонит, и начинает как-то сбивчиво и испуганно объяснять, что он находится на Саркандаугаве и может опаздать. Стоит ли вообще приезжать, он же опаздать может! Спокойно говорю ему: «-Всё в порядке, мы всё понимаем, мы будем ждать. До стольки-то можешь приезжать смело.» Тот соглашается, успокаивается. Итак, с цветами встречаемся с супругой дома у стола. Жена купила имениннику впридачу к задуманным благословениям большущую шоколадку, мы обсуждаем: не маловато ли на столе. Стараемся что-то улучшить в полученные дополнительные минуты. Но когда он всё-таки появится? Супруга уже переживает насчет нашего запланированного отдыха… Звоню ему сам.
- Я здесь… Я вот не знаю… Я буду. Или как получится…
- Послушай, что ты говоришь? Ты же несколько часов сказал твёрдо, что будешь?
- Да, буду… Или … У меня может не получиться…
- Что не получиться? Ты передумал? Ты передумал и празднуешь в другом месте?
- Нет…
- А что же?
- Так вот… (и что-то нечленораздельное)
- Послушай, зачем ты нас так обижаешь? Понимаешь ли, что растаптываешь то, что тебе приготовили? Ты понимаешь, что это оскорбительно? То, что ты сейчас делаешь? Вот так растоптать то, что тебе отдано от сердца? Знаешь, это просто ты оскорбляешь не нас, а Бога!
- Я приеду…
То он сам звонил, то я ему звонил, и он говорил, что идёт уже по улице такой-то. Оттуда до нас — пятнадцать минут хотьбы. Я выходил на улицу его встречать, но в течении часа он не появился. Полдесятого я во второй раз зашёл домой и сказал жене: «Наверно, будем готовиться ложиться спать…» И тут снова зазвонил телефон.
- Я уже рядом! Я подхожу!
Мы с женой переглянулись. Честно, просто перед Богом было бы как-то неестественно поддерживать и поощрять такое. Но всё-таки что-то внутри говорило: надо принять человека. Хотя бы поздравить уже приготовленными цветами.

Выхожу на улицу в темноту, на свет фонарей. Нашего друга нет. И вот едет и начинает тормозить на другой стороне совершенно пустынной улицы машина. Старенький «гольфик». Мелькнула некоторая догадка и мысль: «Неужели?!…» Из правой двери машины вышел и быстро пошел, почти побежал ко мне мой друг, а в догонку ему из машины донёсся знакомый крикливый голос. Да, догадка подтвердилась! Этот тот «гольфик». Того самого, помазанного-перемазанного «брата» из знакомой мне церкви.
Но мой друг стоял передо мной, такой чистый и искренний, как всегда. И я принял его, завёл в дом, где встретили с женой, поздравили, посадили за стол. Но… в отличие от прошлых встреч — вот тут я не удержался, и сказал то, что думаю о том Эрике — «помазанном-перемазанном» «брате». Этот человек, которого я знаю уже около 16 лет, всегда на каждом служении как своей церкви, так и других церквей, всегда виден издалека — так красиво и заметно он славит Бога, кричит «Аллилуйя», в перерывах между служениями кого-то из неустоявшихся активно и с важностью, с самым «евангельским» видом «загружает Словом Божьим» и наученной на служениях истиной и «мудрыми» мыслями и высказываниями. Он всем видом, на много километров показывает, что следует за Богом, громче всех кричит об этом, и заметнее всех кидается к приезжим помазанникам за благословением — стать впереди всех. И этот вечер он, как оказалось, взял в оборот нашего друга, (впрочем, стало ясно, что уже какое-то время этот Эрик достаточно долго пас нашего друга, взяв под опёку, а вернее — контроль, чтоб «научить истине») и именно в этот день, от имени самого Бога, призывая забыть о плотском и земном, нашел ему какую-то работу, и заставил того дать ему слово, что тот будет работать на этой работе, ибо у нашего молодого друга трудно с финансами, и Бог даёт ему возможность получить благословение через него, так пекущемся о нашем друге! Именно сейчас начать работать! Это, оказывается, самое веское основание, чтоб не праздновать Дня Рождения! Ибо работа для неработающего — самое главное.

Ещё когда раздался его последний звонок по телефону о том, что приближается, мы с супругой помолились и сказали: «-Бог, дай нам способность передать ему Твой мир, Твой Шалом!»
Но вот наш друг сидел с нами, и я просто стал ему рассказывать, как я был сам молодым христианином, как сам попадал под контроль, как мной пользовались, и как Бог вёл меня, показывал, что есть не только вина моих «церковных» угнетателей , но и моя вина, хотя принял её, вину или грех, я с молоком матери, и взаимоотношениями в своей семье. Но я рассказал моему другу и то — как Бог вывел меня их той религиозной ямы церквей, кричащих о том, что в них нет ничего негативного, и какие они правильные… Честно, не то у нас было запланировано, или на сердце. Но осознаю — нашему другу это моё свидетельство было особо необходимо, ибо он сейчас проходит похожий на мой путь. С той лишь разницей, что меня брали под контроль, чтоб беспощадно использовать лично некоторые из пасторов и основателей харизматии развалившегося Союза, а нашего друга взял под контроль человек, наученный этими учителями, но которого самого не возьмут в ту элиту, из которой провещевают их учения. Сам жалкий и обделённый человек. Но научившийся тому же вампирству.

И я рассказал нашему приятелю те вещи, которые обычно удерживаюсь, чтоб говорить христианам церквей, ибо уважаю  в первую очередь то, что из Писания исполняется (а не ругаю то, что, по немощам нашим, увы, нарушается!) А телефон его стал звонить, разрываться — тот «учитель», сидя в кабине своего гольфа, названивал, и требовал, чтоб мой друг слушался его, всё бросил и шёл к нему. Наш друг убеждал того ещё подождать, внимая мне и моему рассказу. Говорил я с нашим другом по-латышски, хотя сказал в начале, что буду говорить на языке его земного отца, по-русски. Но мир действительно пришёл в тот короткий вечер. Пятьдесят минут мы провели. Уже перед дверями я взял гитару и… что спеть? И тут я понял, что даже не христианская песня нужна, но что-то, что даст уют. Это не какое-то правило, это просто то, что вот сейчас, в Боге пришло, именно этоот момент…
Ударив по струнам, запел: «Ничего на свете лучше не-е-ету, чем бродить друзьям по белу свету! Тем, кто дружит, не страшны тревоги, нам любые дороги дороги!»
И лицо его просияло!  Он действильно всегда светел, и его лицо светит искренностью. Но сейчас именно эта перемена, эта разница выражений, эта смена, присшедшая на наших глазах была так громадна! Из заучившегося школяра, из запуганного мальчика, он превратился в молодого мужчину, с задорными и смеющимися глазами!!! Он рассмеялся звонким смехом! А после куплета я пропел «Ла-ла-ла-ла…» И в духе почуствовал, что этот куплет сейчас будет единственным… Лишь ударив первый аккорд второго куплета, я остановился, когда воздух разорвал очередной звонок, и когда была нажата зелёная кнопка телефона, помещение наполнил яростный крик религиозного «опекуна», сидящего в сотне метров от нас в машине. Думаю, если бы тот стоял перед нами, на нас бы брызгала слюна, и мы бы видели зелень искаженного лица — так предавал динамик телефона ту ярость, которая вливалась в микрофон на другом конце связи. Но наш друг сказал: «Ведь это же на работу, это серьёзно…»
И всё-таки, почти в дверях, одев по всей форме мессианского служения кепу, и задержав ещё, я возложил на нашего друга руки, и благословил его благословением сынов Аароновых…
«Йеварехеха Адонай…
…………………………
…Ве асем леха ШАЛОМ!!!»

Позже я размышлял: Как так, что перед благословением я спел не христианскую, и не авторскую (из приближающихся к Богу) песню, но детскую, взятую как свою туристами из старого доброго мультфильма? И потом я понял: в семье, где есть мир, никто из членов семьи не ходит в постоянном страхе в любой момент отпасть от Бога! Не боятся играть дети с игрушками, которые не сто процентов изображают библейские персонажи, не боятся рисовать ёлочки, которые не росли в библейской местности и так далее. Да, есть важная грань — чего нельзя делать, за что переступать нельзя, есть Страх Божий. Но именно мир, Божественный Шалом — это полнота, которая включает в себя не только то, что поют на служениях церквей, но и наши естественные взаимоотношения, и профессии, и творчество, и семейную любовь. И если в песнях в каждой строчке не поётся «а ну, давайте, кайтесь», это ещё не значит, что эта песня запретна для христианина. Но не факт, что если в каждой строчке это присутствует, люди побегут каяться…

Порошла неделя… сегодня звоню нашему другу.
- Привет! Как твоя работа? работаешь? Можешь говорить?
-Я не работаю.
- А работа?
-Так это было всего на одну ночь.
-Тогда, всего лишь на ночь Дня Рождения?
- Да.
- Ну ладно… У меня есть предложение. Через пару недель собираемся в поход на один день. Предположительно будут в группе и верующие и неверующие. Тебе по силам физическая часть. Расходы я беру, как благословение. Как ты?
- Куда идёте?
- …(я назвал место, одно из красивейших мест Латвии)
На том конце с доброй белой завистью его голос произнёс, мечтательно протянул:
- Bri-inišķiģi!  (Прекрасно!)…
- Но это не главное, это — позже, приходи к нам вечером такого-то дня. Тогда, на ДР не удалось — приходи теперь, ведь ты теперь будешь свободен.
- Послушай, я не знаю, приду я или не приду. Я буду молиться, мне надо точно знать — какая воля Божья.
- А как ты рассматриваешь волю Божью? Как и в чём ты её находишь?
…Далее я просто попытался поговорить с ним: так в чем же он видит волю Божью? Но, похоже, отпустив нашего друга к тому человеку, который повёз его «на работу», мы не осознали всей силы той религиозной ярости, которая обрушилась на нашего друга, чтоб переубедить того в необходимости тотального контроля «помазанного-перемазанного» владельца «гольфа». Или просто слишком мало молились, так и не разбив сил религиозного колдовства. Тем не менее, есть такой вполне конкретный термин как «вампирство», когда контролирующие, живущие контролем люди тянут из пойманных, уловленных ими «доноров» все жизненные силы, все соки. Но объясняют всегда самыми благими намереньями! И даже Писанием!
Когда я сказал моему другу в этом сегодняшнем телефонном разговоре: «Понимаешь, я ведь не зря был 90е годы в церкви, в которой принимало Иисуса Христа за примерно 20 лет около 150 000 человек, а осталось за все годы около 2 000. Ты понимаешь — куда они делись , при том, что церковь всегда рекламировала себя, как самая правильная?» — Тогда мой друг сказал: «Я отказываюсь говорить о каких-то неопределённых вещах. Я буду говорить только о конкретном случае по отдельности.» Далее он заговорил как-то так, что я прекратил понимать его латышский, он тоже почему-то не мог понять меня, и связь прервалась.
Я был на работе, время не было. Я продолжал работать, молясь про себя. Вдруг что-то шевельнулось внутри, какой-то важный аргумент. Понял — от Бога. Я перезвонил ему. Сначала неопределённость, ибо у него странная манера — отключать телефон или не отвечать, а потом перезванивать. Но вот телефон завибрировал, потом зазвонил. Голос друга звучал немного печально, но искренно и твёрдо. Я сказал:
- Друг мой! Сколько тогда, в ту ночь Дня Рождения ты заработал?
- Мне деньгами не заплатили совсем…
- Мы приготовили в тот вечер пятьдесят латов, чтоб благословить тебя, подарить. Если бы ты не повёл себя так, как сделал, мы бы тебя благословили бы этими деньгами.

Очень хочется верить, что та зрелость и радость, которые появились на его лице в День его Рождения, 24 октября, не растворятся, и не будут растерзаны религиозными и контролирующими бесами. Какова сила религиозного яда и зла, чтоб убедить человека, что воля Божья — в том, чтоб разрушить подготовленный семейный вечер, оскорбить тех, кто собирались благословить его, испортить и им вечер, а уж тем более — ему самому, весь вечер промотаться по Риге в каком-то «гольфе», при выслушивании религиозных нравоучений, потом — вместо того, чтоб спокойно спать, работать всё ночь. Работать непонятно ради чего, если ему приготовлено было несравненно больше! Он не сказал мне — так что же ему всё-таки заплатили за ночь работы — продукты ли, или одежду секонд-хенда (говоря по-русски, обноски). Одно лишь скажу, что для Латвии сумма, которую положил мне тогда на сердце Бог подарить ему, соответствует кому-то несколько дней работы (три-пять дней), а кто-то работает полмесяца, чтоб заработать эту сумму. Впрочем, по опыту 90х могу заметить, что кто-то из «помазанников» берёт дерзновение даже не платить работающим, а обрабатывать людей так, чтоб те довольствовались «духовным» — благословением — значит, после их молитвы — то ли верой, то ли надеждой, то ли просто неисполняющимся ожиданием, что Бог всё-таки воздаст. И есть люди, более или менее незащищенные от такого контроля и использования. Признаюсь, что сам в своей жизни не всегда сумел отличить этот контроль и противостоять ему, и послать подальше и контролёра-вампира в религиозной маске, с его христианским сленгом, и стоящих за ним бесов.

Не прощаюсь с моим другом, но продолжаю молиться за него. Надеюсь, он возмужает и станет мужем веры. У Господа особая воля насчет сирот. Если мы поможем ему, даже путешествиями — будем рады. Наши с женой походы и путешествия — это уроки. Кто-то будет продолжать ходить, кто-то сходит раз, и память сохранит на всю жизнь, а кто-то и забудет, но семя в душе всё равно останется и даст плод. Но стать Божьими людьми, какой бы профессией, ремеслом, или творчеством, и прочими вещами в миру мы не занимались, нам должно. Всё-таки впереди вечность. И на пороге будет встречать Иисус.

Ещё один урок я получил с нашим другом — что чуствует Бог, когда мы отвергаем Его благословения. Помните притчу, как богатый человек приготовил пир? Столы заполнены, явства приготовлены… и начали все, как один извиняться и отказываться. Помните? (Кто не читал ещё Еванглия, Нового Завета, откройте, найдите и прочитайте! Это о том столе, который Иисус приготовил в Царствии Отца для вас, да и сегодня в жизни!…) Вот это я и пережил, ибо при нашем достатке мы вложили в тот стол не просто средства, а наше сердце. А в ответ — почти отказ на середине отказ, ибо погнался за делами поважнее, чем благословение Отца. Впрочем, мы рады были благословить его и шоколадкой! И она дошла до адресата. Надеемся, встреча не последняя.

Итак, почти альтернатива: искать воли Божьей, отвергая таковую, или пребывать в ней. Замечу, что те из вампиров, кто пользуются чужим временем и рабочим ресурсом, или жизненными силами, однако говорят, что им благословения даёт бог. Резонно спросить: какой «бог»?

Сохрани нас Бог от того, чтоб мы поступили при Его благословении так, как званные на пир из притчи Нового завета!

И ещё одно последнее слово по Писанию: Иисус Христос сказал: «Возлюби ближнего, как самого себя». Пусть каждый христианин задаст вопрос себе перед Богом после прочтения этого рассказа: -Как я люблю себя и что я дам ближнему? Работу на ночь за обноски на голодный желудок или празднование Дня Рождения в семейном кругу?

Фото автора,  Петр Лунев 2004 — 2008 гг.